Надземное, 196

Урусвати знает, что ненавистники пытаются разрушить даже неистребимое. Был день, когда глашатай от имени старейшин оповещал афинян, чтобы под страхом изгнания никто не смел произносить имен Перикла, Анаксагора, Аспазии, Фидия и друзей их. Чернь, наученная старейшинами, требовала уничтожения Зевса Олимпийского, крича, что это изваяние напоминает им ненавистного Фидия. Если имена обвиняемых встречались на рукописях, напуганные граждане спешили сжечь их, хотя бы это было ценнейшим произведением. Осторожные избегали проходить мимо домов названных людей. Льстецы торопились писать эпиграммы, в которых под обидными символами изображали крушение Перикла. Анаксагор изображался в виде осла, кричащего на площади. Знаете и о смерти Сократа.

Мыслитель говорил: «Знаем имена Перикла, Анаксагора, Аспазии и Фидия, но не знаем судей, их осудивших. Мы помним изваяния Фидия, но не знаем покушавшихся на них. Будем думать, что этот позор человечества произошел в последний раз, но такая дума будет лишь мечтой.

Человек — общественное животное, но стада человеческие не умеют мирно пастись, рога не могут употребляться лишь на защиту. И волы могут нередко служить примером. Явление мысли пусть направляет человека к Беспредельности».

Также говорил Мыслитель: «Руководители заботятся о сохранении Прекрасного. Фидий ввержен был в темницу, тем самым человечество ввергло себя во тьму. Люди будут изумляться своей жестокой судьбе, но разве не они сами заслужили ее?»

«Старейшины, гонители правды, имена ваши стерлись, но груз ваш обратился в тягость. Сейчас мы встретили прокаженного, он не помнит, какую правду он попрал», — Так предостерегал Мыслитель. И каждый из Нас, в свое время, на своем наречии произносил те же слова. Люди не любят слушать то, что они заранее решили не исполнять. В час жестокой братоубийственной резни люди поминают Христа, тем кощунственнее будет такое поношение. Лжесвидетели будут клясться на самых священных предметах повторно. Люди не будут страшиться произносить ложную клятву и надсмехаться над верою соседа. Найдут время и для хулы, и для поношения, а сами трудиться не умеют! Они иногда думают и об общине, но не умеют даже в своем обиходе приложиться к общему делу.

Урусвати знает, как невозможно разрушить неистребимое.